Когда я посещал школу, давать друг другу клички считалось обычным делом, начиная с элементарных «Лопух» до куда более сложных пассажей, наподобие интригующего «Членоголовый». Что касается моего случая, то, как несложно догадаться любому, кто меня видел, мои прозвища крутились вокруг «Буратино», «Пиноккио» и вечного, немного оскорбительного «Шнобеля». Поначалу я очень сильно расстраивался по этому поводу, но со временем эти клички стали моей отличительной чертой, по крайней мере, две первые, поскольку «Шнобель» остался на уровне третьего класса средней школы. Через несколько лет окружающие уже не могли вспомнить моего настоящего имени.